3. Москва.

Подводник и рыцарь кадетско-офицерской чести Валерий Баринов

В толпе встречающих на Казанском вокзале столицы Валера был на голову выше прочих москвичей. Впрочем, он и его жена Неля себя москвичами не считают. Он остается казанским кадетом и североморским моряком-подводником, капитаном первого ранга флота российского, окунувшимся с головой в разрешение морских тайн в одном из НИИ. Он кандидат наук, а с некоторых пор еще и писатель – собирает по крупицам и литературно обрабатывает на компьютере сведения о воспитанниках, преподавателях, офицерах-воспитателях и командирах первых десяти выпусков Казанского СВУ. Его душа навсегда принадлежит кадетству и подводному флоту. К этому заключению я пришел, в общем-то, за недолгое время нашего общения, начавшегося с одной из юбилейных встреч выпускников училища лет тридцать назад. Валерий Баринов закончил СВУ в 1958 году, на семь лет позднее меня, и при первом нашем знакомстве предстал молодым и красивым капитаном второго ранга. А я – матерым «шпаком», начальником отдела или главным конструктором в одном красноярском научно-производственном объединении. Но что-то потянуло нас друг к другу. Подкупала природная открытость и необычайная доброжелательность сильного, веселого и уверенного в себе бывалого человека. Это «притяжение» сохранилось на всю оставшуюся жизнь. А вот такая приватная встреча один на один за пределами училища у нас происходила впервые.

На метро и автобусом добрались до дома Бариновых на улице Новокосинской, по пути делясь кадетскими новостями – с кем встречались, говорили по телефону, переписывались. Кто из наших сверстников жив, кто умер. Валерий жаловался на трудности с написанием своей книги. На его просьбы заполнить и выслать ему заполненными, тщательно продуманные и размноженные им анкеты, многие кадеты не отвечают, фотографии не высылают. Он умалчивает о почтовых расходах, идущих из его кармана. Тем более что написанный им текст он высылает для прочтения и уточнения каждому, чьё представление-биография попадает в проект его книги, одновременно возвращая и присланные ему фотографии.

Мне, написавшему на компьютере несколько книг, легко представить, сколько времени он проводит перед экраном монитора, увековечивая память братьев-кадет и тех, кто лепил из них настоящих людей – патриотов Отечества. Этот крест Баринов взвалил на себя добровольно на праздновании 60-летия Казанского СВУ, пообещав тем, кто поддержал его, издать свой труд к следующему юбилею, выпадающему на 2009 год.

По правде сказать, и я к полученной от Валеры анкете месяца за два до этой встречи отнесся довольно формально. Заполнил наспех ответы по всем пунктам - и отправил ему. А когда получил написанный им по моим данным текст, то крепко пожалел и устыдился, что отнесся к благородному начинанию друга о создании письменного мемориала о кадетах, преподавателях и командирах-воспитателях Казанского СВУ настолько поверхностно. И дал себе слово исправить оплошность…

Неля, жена Валеры, встретила меня с не меньшим радушием, чем он сам. Их браку сорок пять лет. И она, как жена подводника, пережила множество драматических моментов, провожая и ожидая возвращения любимого мужа из атомного подводного крейсера из многомесячных плаваний без выхода на морскую поверхность. А в том, что любимого? – вы бы только видели, каким глазами она ласкает Валерия!.. И не только ждала, но и работала, воспитывая двух, ныне замужних, дочерей. Так что старому инженер-капитану первого ранга приходилось погружаться не только в ледяную бездну северных морей, но почти пять десятилетий купаться в нежных волнах непреходящей любви. И другое мне представить трудно: может ли Валерий Николаевич повысить на кого-нибудь голос? Настолько спокойно, с непривычки кажется – бесстрастно, звучит его мягкий баритон. А ведь на субмарине он отвечал за надежную работу атомного реактора, зачастую опытного образца, не проверенного длительной эксплуатацией…

Здесь нельзя сказать, что Валера взял пример со своего отца, майора Николая Ивановича Баринова, старшего преподавателя физики. На его уроках мы сидели, как в ожидании скорого неизбежного взрыва. И стоило кому-то изменить позу, сунуть руку в парту или повернуть голову к соседу по парте и беззвучно пошевелить губами, как совершенно, казалось бы, спокойный преподаватель вдруг вскрикивал, словно от внезапной боли: «Суворовец N, встать! Повторите, что я только что сказал». И горе было тому, кто в полуобморочном состоянии не смог выполнить приказания… Не даром за такую экстравагантность кадеты дали майору «кликуху» Дикий Барин. Зато какие прочные знания он давал кадетам! И какой образцовой была кафедра физики по лабораторному оснащению и составу преподавателей… Но еще больше Николай Иванович поразил и восхитил нас относительно недавно – в 2004 году, когда на шестидесятилетии нашего СВУ он за традиционным обедом в кадетской столовой прочитал наизусть своим крепким молодым голосом целую главу из пушкинского романа «Евгений Онегин». А было ему тогда «всего-то» 93 года. К сожалению, в этом же году Николай Иванович скончался. Вечная ему память!..

Впрочем, благодарный сын Валерий Баринов замечательно рассказал о своем отце в одном из номеров «Кадетского братства».

День в образцово отремонтированной, со вкусом обставленной и отдраенной до блеска «кают-компании» Бариновых пролетел незаметно. И водка была сладкой, и красная икра «в жилу», и путешествие по суше и по морю в наше прошлое и близкое настоящее грело души. Валера дал мне возможность просмотреть фрагменты его книги на экране компьютера – тексты, фотографии знакомых и незнакомых кадет. Зато командиры и преподаватели у нас были преимущественно те же самые – офицеры-фронтовики и вольнонаемные, вложившие в наше воспитание своё сердце и душу.

На следующее утро, весеннее, солнечное, Валера и Неля после завтрака проводили меня до метро. Обнялись, поцеловались, и я унес в себе вместе с радостью встречи светлую грусть: доведется ли встретиться еще с этой прекрасной парой?..