ПРОЛОГ

Разговор со мной Виктор начал с искреннего покаяния в вольных или невольных грехах перед своими офицерами-воспитателями и преподавателями за детский и юношеский максимализм. «А они относились к нам с отеческой и материнской заботой, терпели наши часто далеко не безобидные проделки. Спасибо им! И пусть многих из них уже нет на этом свете, я думаю, они простят нас, как и мы теперь прощаем своих детей и внуков…»

Виктора и его сверстников в СВУ пестовали прекрасные люди, ставшие учителями ещё до Великой Отечественной войны, испытавшие все её ужасы и вернувшиеся к любимой профессии. Но пацаны часто забывали, кто их воспитывает, учит доброму, вечному. Своему офицеру-воспитателю майору Петрову, рано облысевшему воину, они присвоили клички – Плафон, Лысина, Репка. Командира роты Бондаренко кому-то в голову втемяшилось называть по той же фамилии, на с ударением на букву «а». Командир другого взвод, Мирошниченко, говорил с сильным украинским акцентом: «У сэрэду у нас банний дэнь». Бывало, что он наказывал провинившихся уборкой территории училища. Виктору запомнилось одно из его «фронтовых» указаний: «Ромашев, тэбэ трэба убраться у сэвэрной стэны. Ты бачешь, гдэ сэвэр?А тэбэ, Пиздэив, – уюжна стена. Это напротив Ромашева». (За неправильность произношения, а тем более написания украинизмов прошу великодушно простить!)

С благодарностью вспомнил Виктор и свою любимую преподавательницу русского языка Анну Соломоновну Левину: «Это она научила нас грамотно читать, писать и говорить». Таким же прекрасным человеком и учителем был преподаватель радиоэлектроники майор Лазарь Борисович Спивак. Знакомство с нами он начал словами с одесской интонацией и акцентом: «Я еврей. Но если кто-то посмеет назвать меня жидом, я тому изгородь из «колов» нагорожу». Это был высокообразованный, интеллектуальный человек, одетый с подчёркнутой аккуратностью, служивший для нас примером мужской элегантности. Он брился два раза на дню. Настоящий французский мосье, который не ляжет с любимой небритым. Он же, кстати, написал в СВУ замечательную книгу – «Основы ядерной физике». Предназначалась она для солдат срочной службы. Отправил свой труд в Москву на рецензию, его вызвали туда на защиту. А когда вернулся, мы встретили его в мрачном расположении духа. Поинтересовались результатом поездки. Он ответил с присущим ему юмором: «Ребята, я еврей. Но вы простите, у меня в Москве вдруг нашлось сразу пять соавторов. И все они – мои соплеменники. Эти хищники написали по полстранички, но гонорар пришлось поделить с ними поровну».